Экономика на руинах империи


Домениальный строй, по существу сельскохозяйственный, повлёк за собой упадок городов и всего того, что было связано с городской жизнью; он характеризует феодализм с экономической точки зрения и представляет собой, как было точно подмечено, временную систему; он привёл к закату античного мира и подготовил наступление новой эпохи.

Экономика такого же обширного комплекса, как Римская империя, логически не могла продолжать существовать в столь различных структурах. Впрочем, экономически Европа значительно расширилась. Экономическая реальность со временем сообразовывалась с исторической. Скандинавские племена варягов, которые предприняли завоевание русской равнины и основали там Киевское государство придали до тех пор невиданный импульс торговле, которая от Балтики до Каспия и отдалённых евро-азиатских окраин развивалась, как мы видели, с доисторических времён.

Очень древние дороги стали вновь использоваться. Эти дороги, важные с доисторических времён, но разделённые римским лимесом, были соединены, образовав западную дорожную сеть, благодаря движению мигрирующих групп, в частности гуннов, аваров и аланов.

Искусство отражает нестабильность этой эпохи, когда одно за другим создавались неустойчивые образования, завоевания чередовались с новыми перемещениями и миграциями.

Европейское искусство за пределами Римской империи представляет собой искусство кочевников. Так же как у скифов, это прежде всего мобильное искусство. Опыт, приобретённый в скифо-сарматском пространстве во времена ранней империи, быстро распространился на Западе.

Украшения западных провинций свидетельствуют о внимании к цвету, сочетаниям полудрагоценных камней, эмалей и золота. Но фигуративная составляющая этих изделий весьма посредственна. Преобладание цветовых решений сопровождается возвращением к геометрическому декору и использованием эффектов поверхности — блеска металлов и сияния камней.

Азиатские влияния, принесённые кочевниками из Южной России и с Кавказа, ставшие наиболее ощутимыми после вторжений гуннов, сохраняли контакт с Центральной Азией и Дальним Востоком. Евро-азиатский характер искусства варваров очевиден. Собственно римское искусство поздней империи также дорожило цветом и уже продемонстрировало тот роскошный стиль, которым воспользовалась впоследствии Византия. Между двумя мирами, римским и византийским, с одной стороны, и варварским — с другой, происходил непрерывный тесный обмен.

В производстве золотых и серебряных украшений поздней империи очень часто использовалась техника клуазоне (перегородчатая эмаль) и шамплеве (выемчатая эмаль), филиграни и грануляции.

По всей Европе распространились великолепные ткани и красочные ковры, а вместе с ними — декоративное своеобразие Азии. Долгое время лишённые архитектуры и постоянных сооружений, германские, азиатские и славянские народы больше прельщались искусством декорирования тканей, кож, парадного оружия и украшений. Это также обусловлено их экономикой и культурными предпочтениями.

Азиатские заимствования, передаваемые от одной племенной группы к другой, смешивались с другими элементами, столь же значительными, связанными с древними континентальными основами. Искусство германского народа по своей манере и техникам соотносится с искусством Ла Тен, что объясняется не только значительным распространением латенской культуры по всему континенту, но и общими древними основами, истоки которых уходят в более отдалённое континентальное прошлое.

Германское искусство столь же фантастично, сколь кельтское, но, возможно, менее склонно к барочному изобилию, предпочитая теометризированную ритмичность и симметричные композиции. После миграций кельтское искусство, ещё долго процветавшее на западных окраинах древнего мира — в Британии и Ирландии, увековечит эту традицию, интегрировавшись в культурный комплекс, из которого позже выйдет средневековое искусство.

Другие импульсы пришли из Скандинавии, где исконные темы сочетались с древними или недавними заимствованиями, принесёнными по континентальным дорогам. Испытывая эти различные влияния, новое искусство стремилось охватить весь древний мир, локальные проявления этого сложного искусства крайне разнообразны, но свободный обмен способствовал повсеместному распространению большинства элементов.

Переселенцы, обосновавшиеся на территории империи, переняли её архитектуру, но только применительно к VIII–IX векам действительно можно говорить об оригинальной европейской архитектуре, возникшей в новой исторической ситуации. Распространение христианства, с другой стороны, способствовало распространению как на Западе, так и на Востоке форм и концепций средиземноморской эстетики, которые оказали глубокое влияние на континентальную среду.

Использование образов было необходимостью для христианского культа и апостольства, и эта потребность способствовала подъёму фигуративного искусства в средневековой Европе, вопреки иконоборческим тенденциям VIII века, которые, впрочем, нашли отклик только на католическом Западе. Конечный триумф иконопочитания на Востоке обусловил расцвет образного искусства славян.

Так впервые во всей Европе утвердилась потребность в образных изображениях. Влияние христианской иконографии ощущалось даже у народов, долгое время сохранявших верность язычеству, в частности у народов Северной Германии и Скандинавии.

Богатое мифологическое наследие западных кельтов и германцев свидетельствует о христианских заимствованиях, так же как мифология славян. Славянские национальные корни, недостаточно изученные в деталях, несут на себе следы северных влияний, принесённых варягами. Византийское евангельское учение, распространяясь к северу, соединялось с другими элементами. Германские легенды, до того как были зафиксированы письменно, представляли собой смешение очень древних мифов, отражающих космогонические представления, и более поздних легенд, прославляющих подвиги героев — современников миграций и завоевания Запада.

Сказания и легенды, которые дошли до нас, не дают нам ясного представления о традициях, предшествовавших Средневековью; тем не менее они показывают, что переход, впрочем умело подготовленный некоторыми миссионерами, от иррационального язычества варваров к христианству происходил без тех конфликтов и сопротивления, которые сопровождали противостояние рационального язычества классической Античности и религии таинств.

Многообразные верования, которые не могли быть организованы рациональным образом, уступили место христианской универсальности и сохранились только в мифах, сказках и иных фольклорных формах.

Изобразительные мотивы культур и цивилизаций

Эпохи, как и люди, неповторимы. Каждая имеет свой характер, только ей присущие черты. Удалённость древних цивилизаций от нас во времени и пространстве не позволяет в точности воссоздать их облик, реально почувствовать дыхание жизни, до конца осознать высокие духовные устремления и самые обыденные дела некогда живших людей.

Тем не менее мы стремимся заглянуть в мир древности, чтобы, поняв его, лучше понять себя. Древность манит нас, влечёт своей загадочностью и необъяснимым обаянием. Именно в парадоксальном сочетании многообразия и единства нам и представляется история древней Европы.


2010–2024. Древнейшие цивилизации Европы